За что убили Слободана Милошевича
За что его убили
Сербы по-рыцарски защищали страну, НАТО творило грязные преступления
Выступление Слободана Милошевича на Гаагском судилище. Увы, произнесённая в 2002 году, эта речь стала широко доступной русскоязычным читателям лишь после его смерти, которую уже нельзя было замолчать.
Слободан Милошевич: Я бы не хотел, чтобы меня прерывали уже через полчаса, поскольку я два дня слушал выступления обвинения. Но я бы мог использовать... (судья прерывает).
Судья Мэй: Что бы вы хотели добавить?
Слободан Милошевич: Я несколько раз поднимал некоторые правовые вопросы, на которые вы не дали ответа. Вы знаете, что все международные и национальные документы и правила определяют, что судить может только такой суд, который установлен законом.
Я поднимал вопрос о законности данного суда. Вы на это не дали никакого ответа. Я оспорил законность данного суда на основе того факта, что он не был учреждён по закону, что Совет Безопасности ООН не мог передавать суду право, которого он сам не имеет. Поэтому, суд не может судить.
Я ожидаю, что вы ответите на эти правовые вопросы и что вы, как вам рекомендовал один из «друзей суда», запросите совещательное мнение Международного суда. Этого вы также не сделали.
Считаю, что этот вопрос имеет исключительно большое, принципиальное значение для международного права и для юстиции вообще. И он должен был бы быть разрешён.
Думаю, что я его достаточно мотивировал, когда, кроме устного объяснения, передал довольно объёмный текст, в котором по пунктам перечислены относящиеся к этому аргументы.
Второй вопрос, который я также хочу выяснить. Я уже поднимал вопрос о моём незаконном аресте, в котором участвовал представитель трибунала и который был совершён в Белграде с нарушением Конституции Сербии, с нарушением Конституции Югославии.
Из-за этого Союзное правительство подало в отставку. Из-за этого в Югославии возбуждены уголовные дела.
Любой суд обязан вопрос habeas corpus (неприкосновенности личности) рассмотреть до начала судебного процесса. Вы это не приняли во внимание и не назначили слушание по этому вопросу.
А, по закону, вы обязаны его назначить, ибо эти вопросы регулируются декларациями о правах человека и о политических правах — всеобщими, европейскими, американскими и другими, о которых вы, как юристы, очень хорошо знаете.
Наконец, они регулируются и вашей собственной практикой, ибо вы, по разным поводам, рассматривали вопросы незаконного ареста. Так что вы и здесь допустили большое упущение.
Вы были обязаны провести слушание по поводу моего незаконного ареста, ибо я доставлен сюда в результате преступления, которое трактуется, как таковое, не только в законодательстве моей страны, но и в законодательствах всех государств, во всех международных актах и конвенциях.
Далее я поставил вопрос, который вы также не захотели решать, — о том, что здесь вообще невозможно говорить ни о каком равноправном и честном судебном процессе, тем более, о беспристрастности обвинения.
Вы знаете, что в 1990 году сессия ООН приняла общую рекомендацию о прокуроре, в которой содержится требование о его беспристрастности.
Всё, что мы здесь слышали, убедительно подтверждает, что прокурор не только пристрастен, но и уже объявил мой приговор.
Из вашей прокуратуры дирижируется информационная кампания и организуется параллельный судебный процесс в средствах информации, который, наряду с данным незаконным судом, должен сыграть роль некоего параллельного линчевания, призванного заранее, без какого-либо рассмотрения фактов, доказать, что это... (судья прерывает).
Судья: Я вас прерву. Почему это вы думаете, что прокурор уже объявил ваш приговор?
Слободам Милошевич: И предыдущий обвинитель (Луиза Арбур. — Прим. перев.) на встрече с мадам Олбрайт заявила, что они совместно делают одно дело. А ведь, она представляла воюющую сторону.
Само обвинение предъявлено на базе данных британской разведки, полученных во время войны против Югославии. Известно, что разведки дают выборочные данные, те, которые они могут использовать, но не дают тех данных, которые расходятся с их трактовкой.
Думаю, что может быть приведено много других аргументов. Но вы их не обсуждали и не приняли какого-либо решения.
Вы не обсуждали и не запрашивали совещательное мнение Международного суда о своей законности.
Вы не назначили слушание, которое должны были назначить на основе habeas corpus и на основании того факта, что ваш представитель участвовал в совершении уголовного преступления... (судья прерывает).
Судья: Господин Милошевич, мы уже приняли решение по вопросам, о которых вы говорите. Ваша трактовка данного трибунала сейчас не имеет никакого отношения к делу. Мы приняли решение, и нет необходимости вновь говорить об этом на данных заседаниях.
14.02.2002 г.
Продолжение выступления Слободана Милошевича, после демонстрации им видеофильмов в его защиту:
То, что вы видели, — это, я бы сказал, только один атом, даже меньше, чем атом, истины в океане лжи и пропаганды, злоупотребления глобальными средствами массовой информации, в качестве инструмента войны против моей страны.
Мы намеренно выбрали не сербскую, а немецкую и английскую видеоплёнки. Мы не знаем этих людей. Вы слышали немецкого генерала, который говорит, что ему, как немцу, стыдно за действия своего правительства.
А, поскольку вы читаете всю мою почту (кстати сказать, я получаю много писем, и это доставляет вам много работы), то вы могли прочитать письма американских офицеров, которым стыдно за своё правительство, письма английских интеллектуалов и военных, которым стыдно за своё правительство, письма французских ветеранов, которым стыдно за своё правительство.
И на Западе, где в средствах информации господствует, я бы сказал, мрак, когда речь идёт о Югославии (ибо глобальные мировые информационные сети использовались в качестве орудия войны и лживо информировали общественность), — так вот, и на Западе появляется всё больше людей, которым истина всё-таки, дороже, чем комфорт, который приносит им унизительное выполнение приказов своих политических шефов.
И я уверен, что и там всё слышнее будут голоса правды, всё больший позор падет на тех, кто лгал о Югославии, кто превратил информационную войну в передовой отряд реальной войны, в которой гибли люди, произошли большие разрушения.
Но теперь перехожу к тому, что я хотел сказать при этой первой возможности публично выступить за семь месяцев.
В эти два дня все обвинители говорили, что они судят лишь отдельную личность. Они судят отдельную личность, а не народ. Это сказали все три обвинителя.
Но они обвиняют весь народ, начиная с сербской интеллигенции. Они обвинили сербскую интеллигенцию во главе с Сербской академией наук и искусств.
Мы слышали даже цитаты из меморандума Сербской академии наук и искусств, который, якобы, был идейной платформой «преступлений» против албанцев.
А речь идёт о меморандуме, в котором сербские академики честно обрисовали ситуацию, существовавшую 15, а теперь уж и больше лет назад, и ответственно говорили о положении в Косово.
Но то, что обвиняют Сербскую академию и сербскую интеллигенцию, — это лишь часть дела. Обвиняют и Косовскую битву.
Взять хотя бы ироническое замечание бедного обвинителя, что он не знает, что, собственно, мы праздновали, почему эти два миллиона человек собрались на этом Косовом поле праздновать 600-летие битвы, которую мы проиграли.
А он и не знает (хотя обвиняет и сербскую историю, и Косовскую битву), что это была битва за Сербию и Европу — и за Сербию, и за Европу.
Но здесь обвинены не только сербская интеллигенция, и Академия наук, и Косовская битва.
Обвинена вся институционная система Сербии, которая оказывала мне поддержку: парламент, политические организации, средства информации.
Обвиняются граждане, которые поддерживали меня в массовом порядке и несколько раз избирали на свободных многопартийных выборах.
Единственное, в чём мы тут согласны, — это то, что моё поведение было выражением воли граждан.
Однако, прокуроры обвиняют граждан в том, что они меня поддерживали. А я говорю вам, что и моё поведение здесь является выражением воли граждан, выражением воли народа.
Обвиняют армию и полицию, добровольцев и территориальную оборону, которые называют собирательным именем «сербские силы».
Обвиняют сербов и всех в Сербии, кто меня поддерживал, и сербов за пределами Сербии, если они меня поддерживали. И тех, кто поддерживает меня сегодня в Сербии. А затем, обвиняют народ.
Мы всё это слушали эти два дня, а потом говорят, что обвиняют отдельную личность.
Затем эту личность, т.е. меня, провозгласили неким сверхчеловеком, приписав некую сверхчеловеческую мощь, влияние и ответственность за пределами территории моего государства, некую магическую мощь, вероятно, божественную.
При этом, постоянно занимаются моим эмоциональным состоянием, тем, что я об этом думаю, чего хотел достичь.
Американцы направляются через весь земной шар, на другой конец света бороться против терроризма. Это считается логичным и нормальным.
А вот, борьба против терроризма в сердце своей страны, в своём доме, считается преступлением. Значит, даже в своём доме, мы не имеем права реагировать на терроризм. И я докажу связь между тем и другим терроризмом.
В этом лживом обвинении они пошли дальше, чем могла бы изобрести чья-либо фантазия.
Утверждают даже, что я намеренно вызвал агрессию НАТО, войну против Югославии и страдания миллионов её граждан только для того, чтобы получить предлог для убийства албанцев.
Я спрашиваю себя: «Могли ли они придумать какое-нибудь более умное объяснение?»
Они идут ещё дальше. Мы вчера слышали, что меня якобы не интересовали никакие границы, кроме лишь одной границы — между сербским и несербским.
Хотя именно Сербия и Югославия, все эти годы югославского кризиса, была единственной страной на пространстве прежней Югославии, в которой не было никакой национальной дискриминации, которая полностью сохранила свою этническую структуру. Она полностью такая же, как и 12 лет назад, когда разразился кризис.
Югославская действительность опровергает этот чудовищный тезис и этот чудовищный вымысел.
А мы будем слушать здесь подобные туманные конструкции и закрывать глаза перед югославской действительностью, которая является действительностью не данного момента, а действительностью более чем десятилетия и своей неумолимой точностью полностью опровергает подобные бессмыслицы.
Сербия и я лично проводим, якобы, политику геноцида вне Сербии, но эта политика геноцида как-то не существует в Сербии, за которую я, собственно, только и несу ответственность, как президент Сербии.
Они же хотят приписать мне ответственность за всё, что они сами сделали, за все преступления, которые они совершили.
Они утверждают (мы это слушали два дня), что наша героическая оборона против агрессии блока НАТО была лишь ширмой для преступлений против албанцев.
Но вы оскорбляете целый народ. По существу, те факты, которые знает вся планета, — о круглосуточных бомбардировках Косово, в течение 24 часов каждый день в течение 78 дней, — эти факты хотят отменить с помощью свидетелей.
Их доставят, чтобы они сказали, что бежали от «сербских сил», как вы называете армию и полицию. Известные каждому гражданину планеты факты аннулируют некие свидетели, которые прибудут сюда и скажут: мы бежали не от бомб НАТО, мы бежали из Косово от «сербских сил».
А вы только что видели западные съёмки, слышали западных генералов, которые это опровергают. А есть и другие свидетели, которые очень хотят прибыть сюда, чтобы сказать вам и вашим хозяевам, что является правдой, а что ложью в этой конструкции. И вся эта конструкция — ложь.
Да и это бегство, о котором вы говорите, как о депортации, как раз, совпадает с бомбёжками. Ведь и в самом обвинении все обозначенные вами даты приходятся на тот же период, что и бомбёжки.
И это — ещё одно доказательство полной манипуляции фактами и попытки переложить ответственность за преступления на жертву.