Разведённые мосты

Глава вторая

В жизни академии был такой эпизод: учёный, совершивший важное открытие, изъявил желание вступить в наш коллектив по квоте действительного члена. Предварительные беседы с ним провели учёный секретарь отделения Александр Никитич Золотов, а затем вице-президент Владислав Аркадьевич Смирнов-Денисов. Оба они решили, что по совокупности учёных званий соискателя и его научных трудов он вполне отвечает требованиям, которые мы предъявляем к полному академику.

Учёный секретарь пригласил его прийти к нам на заседание президиума. Он пришёл с супругой и скромно занял место в углу помещения. Перед началом совещания я познакомился с ними и предложил послушать, о чём мы тут ведём разговоры. То было время, когда в народе созрело и уж перезрело недовольство президентом Ельциным, который упорно проводил в стране губительные реформы. И вполне естественно, что мои коллеги не жалели крепких слов по поводу этих реформ.

Кто-то затронул и проблемы национальные, этнические, заметил, что олигархи наши на одно лицо; оно у них или еврейское, или кавказское, но нет среди них и единого русского. Я во время этих дискуссий как-то забыл о новом соискателе, не смотрел на него, а они с супругой, как мне потом рассказали, сильно волновались, особенно супруга учёного. Она дёргала его за рукав, тянула к выходу, но он упирался, возражал, ему было неудобно вот так сразу покинуть зал и таким образом обозначить свои политические взгляды и пристрастия.

Некоторые наши товарищи знали его, и он их знал, — наконец, учёный в отличие от своей супруги был русским, и ему, видимо, импонировали речи академиков, он во многом был с нами согласен. Так или иначе, но когда очередь дошла до него, и я хотел поставить на обсуждение его кандидатуру, он подошёл ко мне и что-то пролепетал невнятное, извинился и, повторяя фразу: «Нет, нет, нам это не подходит, такой, знаете, экстремизм, такой экстремизм...», с этими словами, ведомый за руку супругой, удалился.

По нашим правилам при оформлении документов от новых соискателей требуется представлять и родословную. На всех уровнях, где обсуждается кандидатура и производится приём, академики должны знать, а какого роду и племени этот человек, кто его родители, в какой семье он живёт. Тут сразу же возникает вопрос: это что же такое? Национализмом пахнет, а иной ещё и скажет: «Расизм!.. Если я не русский, не славянин или у меня жена еврейка, так мне уже и хода нет в вашу академию?..»

Спешу успокоить ретивых интернационалистов. Расизма у нас никакого нет, но члены нашего коллектива должны знать, с кем они имеют дело, чего ждать от нового товарища. Если он нерусский, но проникнут славянским духом и доказал всей жизнью своей и делами приверженность делу славянского братства, мы такого человека принимаем в свою среду и готовы присвоить ему высший титул, какой только существует во всех академиях, то есть присвоить ему звание действительного члена старейшей в России академии — Славянской.

И за всю историю Славянской академии не было такого, чтобы национальность составляла главный критерий при отборе её членов, хотя, впрочем, дух славянский, национализм русский принимались за основу для каждого соискателя. Да и как же иначе?.. Дух этот и в названии отражён. Недаром же говорят: наука начинается с терминов, то есть с имён, названий. А если вы душой не славянин, если славянское братство не составляет суть ваших интересов, зачем же вам и идти в такое братство? Зачем диплом, удостоверение, — наконец, зачем и заявлять всему свету: я — славянин, я хочу принадлежать к элите славянского мира?

И тут вы невольно коснётесь тех, кому нужен не дух и узы товарищества, а принадлежность к этому товариществу. Тут вам откроются штирлицы, то бишь человеки, внедрившиеся в чужую среду, янусы двуликие. Раньше такого называли чемоданом с двойным дном, а ныне они люди с двумя, а то и с тремя гражданствами. У нас недавно такой человек отвечал за всю безопасность России.

Теперь он сбежал и на него объявили розыск, а он преспокойно живёт в Англии. По слухам, российского гражданства его не лишили, и гражданином Израиля он остаётся, а теперь вот он ещё и прописан на берегах Темзы. Ну, и что хорошего, если бы такой вертухай стал бы членом Славянской академии? Какая бы за нами потянулась слава?..

Правда, граждан из других стран в академии много, всего-то у нас уже числится около тысячи человек. Академия стала Международной. Её отделения есть во всех больших странах. В нашем Северо-западном отделении, самом большом из российских, есть и три американца: Климов, Туряница и Герасимов. Григорий Климов — бывший русский офицер, ныне он знаменитый писатель, его книги переведены на многие языки мира; Туряница написал книгу «Украина это Русь», мы помогли издать её на русском языке и по просьбе автора бесплатно послали во многие украинские государственные и общественные заведения; ну, а Герасимов — блестящий публицист, глава антиглобалистов Америки.

От таких людей мы не требуем родословной; мы им и в паспорт не заглядываем. Если нравится наша компания — милости просим, мы с радостью принимаем их в свою семью. И если им трудно к нам приехать, как это было с Климовым и Туряницей, которым на момент приёма перевалило за девяносто, мы по почте высылаем диплом и удостоверение, а то и сами приедем к ним и вручим знаки нашего признания.

Таковы у нас порядки, так мы выбираем себе друзей. И в этом сказывается извечный славянский интернационализм, не тот марксистско-ленинский, который навязали нам в начале прошлого века два еврея и под туманной завесой которого царские палаты в Кремле заняли троцкие, луначарские и прочая всесветская шпана, только и ждущая удобного случая, чтобы забежать в чужой дом и учинить там погром, — нет, не тот, а наш славянский, подлинный интернационализм, который широко раскрывает двери своего дома перед каждым, кто идёт к вам с добром, и плотно закрывает, если видит у дверей злонамеренного человека.

Не сумел наш народ только разглядеть запломбированный вагон, несущийся к нам из Германии накануне революции. В нём во главе с Лениным было 165 пассажиров; 128 из них — евреи. Они потом и составили костяк Советской власти. И удивлённый таким нашествием иудеев Максим Горький сказал Ленину: а что это в вашем правительстве так много евреев? И Ленин ему ответил: с евреями мне легче работать. А Уинстон Черчилль 5 ноября 1919 года в своей речи в английском парламенте скажет:

«Ленин был послан немцами в Россию точно так же, как если бы послали склянку с культурой тифа или холеры для того, чтобы она была влита в воду, питающую большой город, и это подействовало с удивительной быстротой. Не успел Ленин приехать, как он по мановению пальца вызвал сообщников из убежищ Нью-Йорка, Глазго, Берна и других стран.

Он собрал их вокруг себя в одну когорту, наиболее грозную в мире, в которой сам стал первосвященником и главой. Вместе с этими людьми он начал действовать, с дьявольской ловкостью разрушая все устои, на которых зиждилось русское государство. Россия пала. Россия должна была пасть!»

Но ещё задолго до этого свидетельства, 31 марта 1912 года, в газете «Нью-Йорк Сан» было напечатано:

«Евреи всего мира объявили войну России. Подобно Римско-Католической церкви, еврейство есть религиозно-племенное братство, которое, не обладая политическими органами, может выполнять важные политические функции. И это государство теперь предало отлучению русское царство. Для великого северного племени нет больше ни денег от евреев, ни симпатии с их стороны, а вместо этого беспощадное противодействие. И Россия постепенно начинает понимать, что означает такая война».

Итак, Россию победило еврейское «религиозно-племенное братство»; иными словами — еврейский национализм. А чтобы в головушках русских людей и духа не осталось к сопротивлению, им была тут же сделана прививка интернационализма: де, мол, несите свой крест и не рыпайтесь.

Национализм, интернационализм — слова, которыми ныне размахивает каждый рвущийся к власти политик. Есть и другие слова; они всё чаще произносятся в житейских разговорах, но они настолько пропитаны огнём любви или ненависти, что произносить их с трибун пока ещё не все решаются, но именно в этих словах и заключена вся правда нынешней жизни.

А правда жизни в одной короткой фразе: власть в России должна принадлежать русским. Хозяином Русского Дома должен быть человек Русский!

Приведу здесь выдержки из письма, которое я написал шесть лет назад лидеру оппозиции Г.А. Зюганову.

Многоуважаемый Геннадий Андреевич!

1 августа «Советская Россия» напечатала статью Ю. Белова о Маслюкове. По тону статьи, по её «размаху» можно заключить, что Ю. Белов претендует на роль идеолога партии, её наставника и учителя. Кроме того, он будто бы является руководителем питерской организации КПРФ. Говорю «будто бы» потому, что Ю. Белова в нашем городе не видно и не слышно. Это один из тех субъектов, которые везде значатся и ничего не значат. Белова у нас не только простые люди, но и многие коммунисты, ветераны партии, не уважают и за лидера не признают. И это обстоятельство является главной причиной слабости питерской ячейки КПРФ, разрозненности патриотических организаций, вялого характера общественного сопротивления ельцинскому режиму. Создаётся впечатление, что в северной столице кто-то умело и тайно растаскивает энергию масс, мешает патриотам сплотиться в единый кулак.

Вот один эпизод. Года два тому назад меня, как руководителя Северо-западного отделения Международной славянской академии, пригласили на совещание лидеров патриотических организаций города. Нас тут собралось немного, известные в городе люди. Стали думать, как бы нам собрать всех патриотов и создать единый патриотический фронт. Все мы коммунисты, и нам легче всего было бы сплотиться вокруг местной ячейки КПРФ. Но тут посыпались возражения. Кто-то сказал: «Там Белов, а возле него мельтешат иудеи. И три его помощника по идеологии — евреи». Другие говорили: «Он как попугай талдычит об идее интернационализма», «боится русских патриотов», «всюду ищет антисемитов». Стало ясно: за Беловым не пойдут, другого варианта не нашли — идея погибла на корню. Питер как был без вожака, так и теперь подобен кораблю, плывущему без капитана...

Похоже, такое же положение сейчас и во всей России: патриотических движений много, поднимаются на борьбу целые регионы, а лидера нет.

А между тем, члены нашей академии — профессора, доктора наук, писатели, народные артисты; многие были в партии по несколько десятилетий и сейчас остаются приверженцами социализма и народовластия. Но если из нашей среды нет человека, который бы шёл за Беловым, а у вас он занимает видное положение в партии — на кого же вы рассчитываете? С кем пойдёте спасать Россию? И если вы не нужны мне и моим товарищам, то нужны ли вы России?..

В своей статье Ю. Белов разговор ведёт, в основном, верный, но в конце проговаривается: «...сегодня для КПРФ всё же опаснее правый уклон». Вот как! Он в отрицании русских пошёл дальше Ленина, известного своими антирусскими настроениями... Как видно, для Белова нет страшнее зверя, чем антисемитизм...

Жупел антисемитизма всегда подогревал сочувствие к евреям, держал их на плаву и помогал им во всех странах захватывать деньги, печать и власть, что им удалось во второй раз в нынешнем столетии сделать в России...

Кажется, ещё немного, и Белов, вторя гайдарам и бурбулисам, в голос заверезжит о «русском фашизме».

И невольно возникает вопрос: кто же Вас окружает, уважаемый Геннадий Андреевич? Был Подберёзкин — отвалился куда-то; были Селезнёв и Горячева — голосуют за Кириенко; сидят ещё и что-то из себя изображают Лукьянов, Рыжков, в прошлом ближайшие сподвижники иуды Горбачёва...

В вашей личности и раньше было для нас много загадочного, теперь же она всё больше затягивается туманом, и туман этот становится непроницаемым. Знаменитая мудрость «Скажи мне, кто твой друг...» всё чаще слышится в разговорах о Вас. И, очевидно, неслучайно, что Вы всё реже высказываетесь по текущему моменту, а если и подадите голос, он звучит слабо, его почти не слышно. И это на фоне разгорающейся борьбы русского народа за свою поруганную державу...

Геннадий Андреевич! Если Вам что-то мешает или Вы не хотите занять место в голове колонны борющейся России, скажите об этом людям, назовите лидера, которому Вы уступаете место и за которым готовы идти сами. А если Вы и не хотите никуда идти — отойдите в сторонку, отдыхайте. Мы Вас не осудим. Смалодушничать может один человек, но не может проявлять малодушие народ, тем более такой славный и могучий, как русский. Россия у нас одна, и жизнь одна, и честь одна. История у нас тоже одна. И дети наши, и внуки спросят: что же это вы, отцы родные, бросили нас в колодец?.. И найдут в себе силы — поднимутся, но тогда уж никто не поднимет нас и не спасёт нашу честь.

Придёт это время к русским людям лишь тогда, когда слово «националист» будет означать для них любовь к Роду, Отечеству. Между прочим, так именно трактуется это слово в американской энциклопедии, в стране, где нет единой нации. А у нас-то... Уж перестали бы ваши соратники трепать как грязную ветошь это святое для русских людей слово. Теперь-то уж увидели, что национализм свят для всех народов мира.

Может, Вы скажете, что евреи не националисты? Но тогда покажите нам хоть одного русского среди кремлёвской рати или команды Кириенко? Но, может, в команде Назарбаева есть белорусы или у Шеварднадзе работают узбеки?.. Да полно вам повторять марксистско-ленинские бредни об интернационализме! Русский народ всегда был гостеприимен и готов отдать последнюю рубашку любому, независимо от национальности, но у русских же было правило жениться на русских и выходить замуж за русского. Смешанные браки они называли «собачьей свадьбой». А того, кто в дом войдёт и ноги на стол положит, как это сделали с нами в 1917-м, таких молодцов наши деды и прадеды гнали в шею. Вы же и ваши соратники вроде Белова всю жизнь положили на то, чтобы уверить народ в обратном. Мы теперь видим, чем это во второй раз на нашем веку для России кончилось.

По образному выражению Солоухина, народ вы превратили в население, а население не знает ни рода, ни племени. Ему не за что бороться.

Национализм бывает разный: есть национализм еврейский, — он сейчас обосновался в Кремле; есть национализм эстонский, чеченский, грузинский... Чем меньше народ, тем злее и реакционнее его национализм; а есть национализм великих наций: китайский, японский, русский... Такой национализм скрепляет державу, воспитывает чувства доброжелательности и дружбы между народами, он возвышает, объединяет, согревает, защищает и живущих с ним представителей малых народов — даёт силу и мощь земле родимой и всему сущему на ней...

Вот это и есть подлинный интернационализм, которому генетически был привержен русский человек и который не отрицал, а утверждал национализм, то есть любовь к своему роду, отечеству. Без любви к своему народу не может быть никакого уважения к другим народам. Эту простую и великую истину классики марксизма-ленинизма подменили пустой болтовнёй о братстве народов, которая оказалась коварным ядом для русских людей и повела их в никуда. Исторический путь России был прерван, на бескрайних просторах империи воцарился хаос...

Ныне троцкисты и сионисты, назвавшие себя демократами, говорят: вы все коммунисты в этом виноваты.

Ну, нет уж! Колхозника, рабочего, солдата путать в этих грехах не будем. Каждый делал своё дело. Одни поднимали из руин державу, защищали её от полчищ Европы, покоряли космос... Этих мы назвали героями и поставим им памятники; другие сидели в Кремле и подобно кротам подрывали фундамент могучей российской державы — этих мы предадим проклятию.

Истина конкретна, — говорит философ. Конкретны и виновники всех дел: больших и малых, добрых и злых, благотворных и разрушительных... Вашим бы теоретикам и заняться этим, расставить всё по полочкам, назвать правых и виноватых, но вместо всего этого новоявленные пророки от компартии ещё больше напускают тумана, ещё дальше уводят народ от истины...

Но ошибаются те, кто думает, что в этих условиях он пойдёт за Жириновским, Явлинским, Черномырдиным. Этих он знает в лицо. Нет, нынче он, как в 1917-м, за Троцким и Свердловым не побежит. Ныне он узнал им цену и за версту видит того, кто так же, как и Троцкий, пытается затащить его в пропасть. Народ ищет лидера, а лидера выплеснет на поверхность революционная волна. Она, эта волна, уже набирает силу и вот-вот разразится, вздыбится девятым валом.

Вы можете сказать: ну, если вы в меня не верите, не хотите идти за мной, — и махните на меня рукой. Вы за мной не пойдёте — другие пойдут. И для вас и для меня потеря будет небольшая.

Ну, а вот этого Вы от нас не дождётесь. Мы приверженцы той же идеи — социализма и народовластия, и мы за эту идею боремся. В том числе мы будем бороться и с теми, — и, прежде всего с ними, — кто хочет играть роль козлов на чикагской бойне. Те, как известно, ведут доверчивое стадо под топор, а сами вовремя сворачивают в укрытие, где получают вожделенную морковку...

Судьбе было угодно в это страшное для страны время посадить Вас в седло полководца. Так одумайтесь, найдите в себе силы — вспомните, что Вы русский и на Вас смотрит Россия.

Иван Дроздов, Член Союза писателей СССР,

Действительный член Международной славянской академии,

президент Северо-западного отделения МСА. 3.08.98 г.

А Бог-то, он есть! Он смотрит на нас из поднебесья и контролирует каждый наш шаг. Ещё в детстве бабушка, стращая меня, показывала наверх и говорила: «Бог-то, он везде, на небе и на земле, он всё видит, и все твои шалости записывает в свой поминальник. Без Бога не до порога». Вот и сейчас он словно увидел, что я пишу в свой «поминальник», и будто бы шепнул мне на ухо: а ты включи телевизор и хотя там редко говорят правду, но сейчас ты увидишь свою правоту.

И я включил и увидел: сидят за столом три сытых, самовлюблённых молодца и о чём-то говорят. Все трое на одно, не наше, не славянское лицо, — ну, будто бы из того, пломбированного вагона, что ехали с Ильичом из Германии, — и неспешно, любуясь собой, говорят... Но о чём же их речь?..

Посредине секретарь ЦК коммунистической партии Потапов. Фамилия-то!.. Потапов!.. Однако что же он такое говорит?.. Ага, очередные птенцы Зюганова вываливаются из гнезда. И те же слова у них, та же лихость, с которой они поносят своего лидера: забронзовел, заболел комчванством, никого не слушает... Так же поносил отца родного и «красный губернатор» сладенький и улыбчивый Аман Тулеев, а вслед за ним и спикер думы Селезнёв, и отважный прокурор Светлана Горячёва, а потом уж и «любимец партии» Глазьев... Метят в Зюганова, а попадают в компартию. И так уж загнали её в угол, а теперь доколачивают.

Ну, так что, Геннадий Андреевич?.. Ваши детки, вы их растили, холили, лелеяли. Теперь-то уж многим понятно, даже и рядовым коммунистам ваше нежелание слышать и даже знать слова «русский», «еврей», «националист», «сионист»... Горячие это слова, многое они могут сказать сердцу патриота нашей Родины.

Но нет, для вас они не существуют, эти слова, вам и дела нет до судьбы сотен тысяч русских, побежавших из своего родного города Грозного и не находящих пристанища на земле отцов своих — в России. Нет дела и до миллионов русских, живущих в бывших республиках Советского Союза и ныне терпящих там нужду и унижения; вы как бы нечаянно позабыли и о том, что государство-то наше создано русским народом и, следовательно, в руководстве партией, возглавляемой вами, должны быть в основном русские люди, а не двуликие удальцы типа Селезнёва.

И как же любовно взращивали вы и заботливо прятали от глаз людских Потапова и этих... двух, сидящих с ним рядом и поливающих вас, а больше партию, из грязного брандспойта ловко подобранной, хорошо сплетённой клеветой. А может, и тут мы имеем дело с отлично отрежиссированным спектаклем?.. Больно уж часто повторяются эти нокаутные удары по партии, очень уж быстро опускают её ваши «соратники», хороня вместе с партией и дорогую для всего российского народа идею социализма!

А теперь скажите, Геннадий Андреевич: вы видели хоть одного предателя в стане демократов? А если их там нет, то скажите: а почему это в среде руководства вашей партии их, дезертиров и предателей, так много?.. Вы, конечно, знаете: недаром же вы доктор философских наук, лидер оппозиции и так далее. Уж, разумеется, знаете, да только не скажете.

Ну, так я вам скажу: демократы прочно держатся на позиции еврейского национализма, а у вас — интернационализм. Интернационализм вас губит да боязнь русского духа. Ну, а если это так, то мне, вступившему в партию коммунистов в боях на Сталинградском направлении, с вашей новой партией не по пути.

Но рано радуетесь, господа кремлёвские режиссёры и все, кто залез в глубокие щели компартии и разваливает её изнутри. Стоит вам окончательно обвалить партию коммунистов, как из-за её спины покажется ненавистная вам физиономия русского националиста; на пространствах бывшей российской империи, на шестой части света, останутся две силы: национализм еврейский со своими претензиями на завоевание мира и национализм русский, который будет защищать Родину, Россию.

Вот тогда-то политики всех мастей, учинившие нам разруху, задраят все щели своих роскошных квартир и дач и с ужасом будут ловить каждый далёкий и близкий выстрел разгорающейся битвы за Россию. Тогда уже это будет не стрельба одних только шустеров да сванидзе ядовитыми словами да сатанинскими ухмылочками — на поле боя выйдут люди русские, и стар и млад, и даже женщины, и дети.

Вы, Геннадий Андреевич, только в книжках читали о битвах Великой Отечественной войны, а мне привелось со своей фронтовой зенитной батареей палить по самолётам и танкам на подступах к Сталинграду, драться под Курском и затем почти три месяца «жариться» под огнём всех систем оружия в самом центре битвы за Будапешт.

Не дай Бог внукам вашим пройти по дорогам новой войны, уже не информационной, которая по рецептам американских кукловодов идёт ныне и в которой мы терпим, хотя и временные, но поражения, а в войне грядущей, уже горячей — со стрельбой из калашей и гранатомётов, а может, и с применением танков и артиллерии. Иные предрекают и войну ядерную, но я верю в Бога и надеюсь, что Он не допустит уничтожения всего живого на земле. Не затем же Он создавал такую прекрасную планету, как наша, и устроил на ней такую разнообразную и совершенную жизнь.

Вижу, как при этих словах вы морщите своё и без того вечно недовольное чем-то лицо, цедите сквозь зубы: националист! А ведь состоял в партии коммунистов. Да, состоял! И с великой верой в её будущее вступил в её ряды. И с этой верой долго потом шёл по дорогам жизни.

Откуда мне было знать, что в центральном её штабе на Старой площади, как летучие мыши, шелестели крылышками потаповы, что пройдут годы и туда же по зову будущего главного перестройщика Яковлева приползёте и вы, и вместе с сонмом других яковлевых и потаповых будете, как кроты, подпиливать несущие балки величайшей в мире империи, — нет, ничего не знал этого я, офицер, вернувшийся с войны, и лишь потом, учась в Литературном институте имени М. Горького, а затем, работая в «Известиях», стал присматриваться к лицам сидельцев на Старой площади и с тревогой в сердце убеждался, что там много, очень много, и становилось всё больше потаповых — молодцов с русскими фамилиями, но обликом как две капли воды похожих на Бурбулиса и Гайдара и на тех, которых тащил за собой в пломбированном вагоне «величайший вождь мирового пролетариата» Владимир Ульянов-Ильин-Бланк-Ленин.

Уже тогда я понимал: ждать от этих ленинцев ничего хорошего не приходится. Из мировой истории было известно: там, где их стая сгущалась у трона, быть беде доверчивому народу. Беда эта, как теперь стало известно, превзошла все самые страшные ожидания.

И тут я снова слышу истошный крик Зюганова и зюгановцев — тех, кто ещё не успел отбежать от него в стан предателей:

— Националист!

Спешу успокоить вас, господа:

— Да, националист, а как же вы хотели? У вас учимся. Вы-то уж — вон какие националисты! Только не какие-то там эстонские, туркменские да татарские, а еврейские! Вам бы впору похвалить меня за догадливость, а вы знай своё: валите с больной головы на здоровую. Это зря говорят: история нас ничему не учит. Учит. Да ещё как учит!.. Вот и меня, к примеру, возьмите: жил-жил восемьдесят лет дураком, а теперь вдруг прозрел и даже других поучать вознамерился.

Я не историк, не изучал специально судьбы народов, движение идей и общественных психологий. Но теперь, размышляя над всем, что у нас происходит, прихожу и к выводу, несколько обнадёживающему: евреи, во второй раз в двадцатом веке, разрушив российскую империю, сыграли злую шутку и над собой. Деньги-то они у нас забрали — то верно. И заводы разрушили — и это верно.

Но денежные знаки коварное свойство имеют: сегодня они всесильны, а завтра вдруг в фантики превращаются: дунул их с ладони, они и полетели. И никто их собирать не станет, потому как их болезнь поразила, дефолтом называется. А то и ещё пострашнее хвороба к ним прицепится — экономический кризис. Бывали такие и у нас в России, и не однажды случались. Вчера коробка спичек две копейки стоила, а завтра её и за миллион рублей не купишь. То же и с хлебом: вроде бы недавно, при советской власти было, за булку восемнадцать копеек платили — сегодня она тринадцать рублей стоит.

Великий экономист Лившиц, укоренившийся на телеэкране, скажет: вам зато и пенсию в десять раз увеличили. Смотрит на вас этот Лившиц, — а он же всегда самый умный человек на свете! — и будто бы не понимает, что пенсию-то увеличили в десять раз, а хлеб подорожал почти в сто раз. Я иногда тоже смотрю на этих лившицев, галдящих на экране телевизора, и понять пытаюсь: они, что же, нас за круглых дураков держат или как? Скорее всего, так и есть, у них на лице написано: вы, мол, русские глупые, а потому слушайте, что мы вам скажем.

А мы и действительно многого не понимаем. Да в этом и нет ничего удивительного. За многие-то годы большевистского правления уж привыкнуть должны к такому к себе отношению. О нас, должно быть, и во всём мире так полагают. У нас, кстати, и сказка есть об Иванушке-дурачке, а вот чтобы Лившица в глупости обвинить?.. Уж в это-то никто на свете не поверит. У них и Маркс есть, и Эйнштейн самый великий на земле учёный, а если к этой славной плеяде прибавить ещё и Малевича с его «Чёрным квадратом», — тут уж всякому антисемиту и сказать будет нечего. Сиди себе смирнёхонько у голубого ящика и слушай Лившица. Он тебе все карты мировой экономики по порядку разложит...

В сентябре 2002 года в моей жизни произошло самое памятное и, может быть, самое важное событие: к нам явились супруги Люленовы и принесли дары Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря: золочёный храмовый крест с распятием Христа, красочную книгу о монастыре с автографом архимандрита Адриана: «На молитвенную память Иоанну и Лукии от а. Адриана» и икону из его личной коллекции, на которой во весь рост изображён Святитель Филиппе, митрополит Московский.