Перу и Боливия задолго до инков
Древняя столица
Из Чавин-де-Унтара мы вернулись в Лиму – современную столицу Перу, откуда нам предстоял перелет в другую столицу – столицу древней империи инков Куско. С этого момента начиналась та часть нашего маршрута, которая пролегала по центральным горным районам, где сосредоточены наиболее внушительные мегалитические (то есть построенные из больших и даже огромных каменных глыб) сооружения. И самым первым местом, где турист сталкивается с мегалитами, оказывается сам город Куско.
Раз «столица империи инков», значит – «сооружения инков», «храмы инков», «инкская кладка» и т.д. и т.п. Подобными стандартными формулировками пестрят не только путеводители для туристов, но и подавляющее большинство доступных книг по истории этого региона. В результате современный человек автоматически попадает в некий искусственно сформированный стереотип восприятия древних памятников Перу – стереотип, который выстроен на том, что абсолютно все приписывается именно инкам, и который крайне затрудняет адекватное восприятие особенностей местной архитектуры.
Между тем, если вести речь о периоде до испанского вторжения, то есть фактически вообще о древней истории Южной Америки, то инки были всего лишь последними обитателями этого региона. Но именно инки были теми, кого застали тут испанцы, и на показания кого в дальнейшем ссылались испанские хронисты.
Инки создали огромную империю, раскинувшуюся на многие тысячи километров вдоль тихоокеанского побережья континента и на сотни километров вглубь горных регионов. Государство, в котором все было пронизано имперской идеологией: мы – инки, мы – «дети солнца», а следовательно, мы – самые главные. И, как это часто бывает в подобных империях, инки присвоили себе буквально все, что возможно. Фактически они тотально «подчистили» древнюю историю «под себя».
Заметим попутно, что этому способствовало и то, что на определенном этапе на южноамериканском континенте была уничтожена письменность, существование которой историки вообще долго отрицали, но в конце концов вынуждены были признать. Уничтожена была, естественно, вместе с письменными источниками, в которых излагалась совсем иная история этого региона. И если полагаться на хроники Монтесиноса (см. Приложение) XVI века, составленные в том числе по древних легендам и преданиям, еще сохранявшимся к тому времени благодаря кипу – узелковому письму (пришедшему на смену более привычной нам форме письменности на основе знаков), то уничтожение письменности происходило непосредственно по указанию одного из правителей инков (который, впрочем, сам выполнял указание «богов»).
Современные историки, по сути, приняли эту имперскую идеологию инков, поскольку она наилучшим образом подходила к принятой ныне в академической науке линейной схеме развития «от простого к сложному». В рамках этой схемы, столь сложные технологии обработки камня и строительства, которые мы наблюдаем в мегалитических сооружениях Южной Америки (см. далее), могли появиться лишь у более поздней культуры, и инки были единственными, кто максимально подходил на эту роль по критерию времени. Древние легенды и предания, в которых излагалась иная версия событий, были (как, впрочем, и везде) объявлены «фольклорной выдумкой», а «неудобные» хроники, которые не вписывались в линейную схему, постепенно были вычеркнуты из исторической литературы и забыты.
В результате ныне сложилась парадоксально-абсурдная картина древнего прошлого этого континента, в рамках которой инки каким-то образом смогли максимум за полторы-две сотни лет не только подняться с роли довольно рядовой нации до создателей очень сильной империи и завоевать громадные территории, но и развить высочайшие технологии обработки камня и строительства (которые мы во многом не можем достичь и сейчас при всей современной индустриальной мощи), выстроить целую сеть мегалитических сооружений в труднейших горных условиях, и при этом вдруг, как по мановению волшебной палочки, сразу и окончательно «забыть» все строительные приемы и технологии с приходом сюда испанцев. И именно эта версия, несмотря на всю ее очевидную несостоятельность (что особо отчетливо заметно людям с техническим образованием), преподносится сегодня в исторической литературе в качестве «установленной истины».
Для того же, чтобы не впадать в подобные несуразности с совершенно неестественными мгновенными взлетами и падениями технологий, необходимо отказаться от линейной схемы развития «от простого к сложному» и анализировать факты так, как они есть. Необходимо отойти от мешающих стереотипов. И тогда довольно быстро выяснится, что в вопросе о сооружении южноамериканских мегалитов об инках надо вообще просто забыть. Ну, или вспоминать о них лишь как о тех, кто эти мегалиты не мог создать никоим образом…
* * *
Наиболее впечатляют в Куско, конечно же, дома, в которых сохранилась так называемая мегалитическая полигональная кладка – кладка, которую образуют огромные гранитные блоки произвольной формы, соединенные между собой без какого-либо раствора так, что между блоками нет абсолютно никаких зазоров, несмотря на самую разнообразную форму поверхностей сопряжения – там и иголка не пролезет. Таких домов в Куско ныне не так уж и много – всего несколько кварталов в центре города. Но именно их форма кладки вызывает очень серьезные сомнения в принятой историками картинке прошлого этого региона, а потому и привлекает наибольшее внимание тех, кто предпочитает смотреть на это прошлое совсем с иных, «альтернативных» позиций.
![]() Фото.69 Мегалитическая полигональная кладка на фоне мест разного ремонта |
![]() Фото.70 Примеры полигональной кладки в Куско |
Существует несколько версий создания мегалитической полигональной кладки.
По утверждению историков, эти стены созданы инками, которые, тщательно обрабатывая каждый блок и подгоняя его форму к форме соседних блоков, добивались подобного результата с помощью ручного труда, имея в своем распоряжении лишь каменные, медные и бронзовые инструменты и скалывая ими кусочки материала. Однако для подобной обработки твердого гранита ни медный, ни даже бронзовый инструмент не подходит – стачиваться будет сам инструмент, а вовсе не гранитный блок.
Некоторыми твердыми породами природного камня кусочки гранита, конечно, скалывать можно. Однако при этом, во-первых, образуются характерные следы скалывания (которых на мегалитах в Куско нет). А во-вторых, получать столь простым способом такие идеально ровные стыки, какие наблюдаются в подобной кладке, инки никак не могли – нужно было умудряться подгонять одну криволинейную поверхность к другой по всем трем измерениям, да еще вдобавок удерживая при этом многотонный блок на весу.
В попытках решения проблемы с твердостью обрабатываемого материала была выдвинута даже такая экзотическая версия, согласно которой инки будто бы использовали солнечный свет, собирая его с помощью медных вогнутых зеркал. Якобы, сконцентрировав таким образом свет на нужной поверхности, они нагревали камень до размягченного состояния, что облегчало его обработку.
Однако, во-первых, для достижения сколь-нибудь ощутимого изменения свойств гранита необходимо нагревать его до очень высоких температур – порядка тысячи градусов по Цельсию (все определяется таким фактором как температура кристаллизации, которая для гранитов составляет порядка 900оС; ниже этой температуры камень находится в твердом кристаллическом состоянии)!.. Во-вторых, получить подобный нагрев от солнца с помощью обычных (сделанных с использованием все тех же ручных технологий) медных зеркал просто невозможно. В-третьих, даже если обеспечить необходимую температуру, находясь на открытом воздухе, при подобном нагреве гранит не будет плавиться – он будет выгорать, а материал на поверхности будет не размягчаться, а превращаться в порошок и просто крошиться (для достижения плавления необходим нагрев в отсутствие кислорода), что будет крайне затруднять получение необходимой криволинейной поверхности. И в-четвертых, при подобных температурах обработка материала вручную невозможна без специальных защитных средств и жаропрочных инструментов. Ясно, что у инков ничего подобного не было. Естественно, что и эта гипотеза не получила распространения даже у историков – слишком очевидные возникают несуразицы…
Другая версия в чем-то аналогична гипотезе «солнечного нагрева». Согласно ей поверхность камня неким способом доводилась до мягкого, пластического состояния, а после обработки камень вновь застывал до привычного состояния (условно между членами экспедиции мы называли этот способ «пластилиновой технологией»). И глядя на некоторые камни в кладке, имеющие как будто чуть «оплывшую» форму, невольно ловишь себя на мысли, что такая технология вполне могла тут использоваться. Но каким способом тогда могло достигаться это пластическое состояние?..
Проблемы, связанные с простым нагреванием я уже в целом перечислил. Очень высокие температуры – раз. Отсутствие доступа кислорода – два. Необходимость защитных средств и соответствующих инструментов – три. В целях полноты картины можно, разве что, добавить еще то, что для получения «чуть оплывшей» формы блоков необходимо было бы нагревать не только внешнюю поверхность камня, но и весь блок целиком, что приводит к колоссальным энергозатратам. А где их брать?..
Более того. В ходе дальнейшей поездки мы не раз сталкивались с примерами, когда полигональная кладка буквально встроена в окружающие скалы. И вследствие неизбежного теплообмена при расчете энергозатрат для применения подобной технологии необходимо учитывать нагрев скального массива!.. Картина становится уж совсем фантастически нереальной!..
Но можно учесть, что «пластилиновая версия» сама по себе родилась из тех местных легенд и преданий, которые ни о каком нагреве не упоминают. В них речь идет о совсем ином способе размягчения твердого камня – с помощью некоего жидкого состава, изготавливаемого из сока растений. Правда, есть всего два варианта этой легенды. В одном случае речь идет о птичке, которая, смешивая сок неизвестного растения со своей слюной, будто бы размягчает скалу и в итоге пробивает в ней небольшую пещерку для того, чтобы устроить там гнездо. В другой легенде рассказывается о том, что некто нашел какой-то сосуд со странной жидкостью, пролив которую на камень можно было добиться его размягчения, а по истечении определенного времени камень вновь застывал. Никаких рецептов, никаких способов получения столь «чудодейственного эликсира» в легендах нет. Зато есть очень большие сомнения в том, что подобный размягчающий камни «эликсир» когда-либо реально существовал, равно как вообще в самой возможности его существования в принципе.
Если учесть тот объем камня, который использован для мегалитических сооружений в Перу, и представить то количество «эликсира», которое могло бы для этого понадобиться, то получится нечто запредельное. Нужны будут огромнейшие плантации исходного растения, сок которого будто бы использовался для создания «эликсира». Осталось бы при этом место для обычной флоры – неизвестно. Но ясно, что хоть что-то от этих плантаций должно было сохраниться и до наших дней. Исходное растение вряд ли бы исчезло бесследно. Однако хотя легенды о «размягчающем эликсире» известны с момента прихода сюда испанцев, и очень многие исследователи интересовались ими (ведь какой колоссальный экономический эффект и какие прибыли можно было бы получить с «пластилиновой технологии»!), но никакого подобного растения никому так и не удалось найти.
Но что еще более важно – абсолютно не ясны хотя бы потенциально возможные физико-химические основы воздействия такого «эликсира» на твердый камень. Вроде бы из легенд вытекает нечто типа химической реакции, меняющей свойства камня. Однако гранит (равно как и базальт – другая твердая порода, используемая в древних мегалитах) в качестве одной из основных составляющих содержит оксид кремния. А оксид кремния – очень «капризное» соединение, если вести речь о его химическом взаимодействии с другими веществами. Оксид кремния растворяется только плавиковой кислотой, для получения которой нужны весьма развитые технологии (высокая температура, давление и сложные катализаторы). Но и плавиковая кислота не решает всех проблем, поскольку производит лишь одностороннее воздействие – растворяет породу. Это – необратимый процесс, после которого камень уже не возвращается в исходное твердое состояние.
Так что в рамках мыслимых для нас не только природных, но и искусственных процессов (на уровне накопленных человечеством знаний) у версии «пластилиновой технологии» имеются очень серьезные проблемы. Другое дело, что для некоторых из каменных блоков, которые мы встретили в дальнейшем в Перу, «пластилиновая технология» буквально так и напрашивается, и отбрасывать ее полностью не получается (да и не хочется, если честно – слишком уж заманчивы перспективы в случае ее открытия). Но об этом чуть позже, когда речь пойдет именно об этих конкретных блоках…
Третья версия получения плотных стыков в полигональной кладке хоть и обходится без экзотических «эликсиров» и сводится к механической обработке, но относится уже заведомо к сфере высоких технологий, поскольку требует абстрагироваться от твердости гранита и большого веса блоков. Эта версия у нас появилась еще в ходе экспедиции в Египет, когда мы анализировали особенности кладки облицовки Гранитного храма на плато Гиза, где также встречаются элементы полигональности, хотя и гораздо реже.
Берем один блок с необработанной боковой поверхностью и внахлест к нему располагаем другой с такой же необработанной боковой поверхностью так, чтобы блоки были смещены друг относительно друга, а нахлест блоков друг на друга приходился на их разные стороны. Затем неким инструментом – лазером, натянутым тросом или прочной пилой – проводим сразу через оба блока, отрезая их необработанные края. Вне зависимости от движения инструмента – хоть по прямой линии, хоть по некоей кривой – мы автоматически получаем две идеально сопрягающиеся между собой поверхности на боковых гранях двух блоков. Остается только задвинуть один блок вплотную к другому. Действуя таким же образом, можно согласовать стыки следующего блока, третьего и так далее – собирая их поштучно в кладку стены, и обеспечивая сопряжение блоков именно в такой форме, какую мы видим в перуанской полигональной кладке. Процедура сборки получается очень простой. Но для того, чтобы ее обеспечить, необходим инструмент, разрезающий твердый гранит как пенопласт, а также нужно иметь возможность удерживать многотонные блоки на весу в процессе такой обработки и сборки.
![]() Фото.71 Кладка в Гранитном храме на плато Гиза (Египет) |
![]() Фото.72 Фаска на блоках полигональной кладки в Куско |
Понятно, что инки использовать подобные приемы не могли. Да и мы – с нашими современными технологиями – далеко не все еще можем обеспечить из требуемого. Более того, на древних памятниках следов воздействия лазером, который неизбежно должен был хоть в какой-то степени оплавлять разрезаемый материал, не обнаружено. Значит, мы имеем дело со следами именно механической обработки. А для разрезания гранитных блоков подобного размера у нас имеются лишь такие пилы, которые для своего удержания и приведения в действие требуют специальных промышленных станков. Между тем в Перу явно речь идет о каком-то мобильном оборудовании, в котором режущий инструмент позволял менять плоскость своего движения. Так что и для нас технологии сбора полигональной кладки пока остаются делом будущего.
Но что еще хуже – с помощью описанной технологии получается все-таки «профильная» поверхность, особенности которой определяются тем, что луч лазера, трос или пилу можно только повернуть, но не изогнуть. А в Перу нам периодически встречались такие стыки между блоками, где сопрягаемая поверхность настолько сильно менялась по всем трем измерениям, что наводила на мысль о какой-то 3D-обработке. Правда, подобных блоков попалось очень немного – буквально в штучном количестве…
В Гранитном храме на плато Гиза после сборки поверхность стены дополнительно выравнивалась, что достигалось довольно просто (опять же: при условии наличия соответствующих инструментов и технологий) – внешний слой просто срезался на необходимую глубину. В Куско внешняя поверхность стен с полигональной кладкой не выровнена, но отчетливо заметна фаска, идущая по краям блоков. Судя по всему (как по египетским древним объектам, так и по перуанским), эта фаска выполняла сразу две функции. Во-первых, она позволяла примерно выравнивать блоки кладки по глубине кладки. А во-вторых, фаска облегчала задачу получения ровной плоскости на внешней поверхности стены в случае ее выравнивания – для этого надо было «только» срезать лишние части блоков по глубине фаски, что и было реализовано в Египте, но не сделано в мегалитической полигональной кладке Куско (хотя и сделано в других местах – см.далее). Видимо, тут строителям не было необходимости в ровной поверхности стен.
В полигональной кладке обычно поражает то, что нет никакой унификации или стандартизации – каждый камень изрезан совершенно оригинальным образом, повторяющихся блоков нет. Это кажется сложным и невыгодным, с точки зрения трудозатрат и организации работ. Но это кажется нам – привыкшим к такой технологии, по которой мы сначала изготавливаем кирпичи или блоки, потом их везем с одного место на другое и там уже собираем из них кладку. Однако если обладать инструментами и технологиями, позволяющими так свободно обрабатывать камень непосредственно на месте его дальнейшего расположения, то нет смысла делать стандартизированные кирпичи или блоки. Можно собирать стенку блок за блоком, легко подгоняя каждый из них именно к его месту в кладке практически независимо от исходной формы «полуфабриката». Здесь как раз логика ухода от стандартов и унификации оказывается наиболее эффективной и рациональной, поскольку в целом позволяет тратить меньше сил и времени. И выбор именно такого подхода указывает вовсе не на некую «примитивность», а как раз наоборот – на высокую степень совершенства строительных технологий, хоть результат и кажется внешне менее «красивым»…
Вообще, при осмотре стен с полигональной кладкой в Куско возникает ощущение, что строителей совсем не интересовала эстетика внешнего вида их сооружений. В этих стенах буквально сквозит холодная рациональность и стремление к минимизации трудозатрат – лишний материал с внешней поверхности стен не срезался, да и сопряжение боковых граней блоков также снятия большого количества материала не требовало. А как будет выглядеть – не важно. Все строго функционально.
И, кстати, выбор именно полигональной кладки явно тоже функционален. Он – вместе с большим размером блоков – позволяет обеспечить очень высокую сейсмоустойчивость и прочность всей конструкции, что весьма немаловажно в регионе, постоянно подвергающемся землетрясениям. И это – очень грамотное архитектурно-инженерное решение. О высочайшей его эффективности свидетельствует тот факт, что мегалитическая полигональная кладка великолепно выдерживает даже очень сильные землетрясения, напрочь разрушающие те части стен, которые сооружены позже или представляют из себя «отремонтированные» участки. Это имеет место на протяжении по крайней мере всего периода, который прошел с момента испанского завоевания, и в течение которого такие землетрясения регистрировались.
Впрочем, это и не удивительно, поскольку «ремонт» проводился по принципиально иным, уже привычным нам технологиям – из небольших блоков или просто камней на растворе. А такая кладка имеет несравненно меньший запас прочности по сравнению с полигональной, в которой за счет сложной формы сочленения и большого веса блоков в случае землетрясения происходит перераспределение внутренних напряжений по разным направлениям, и вся конструкция «ходит» как единое целое. «Ремонтники» же (среди которых, между прочим, и современные строители) не справлялись не только с требуемой точностью сочленения полигональных блоков, но и с их весом – они просто разбивали древние блоки на отдельные куски существенно меньшего размера и более привычной прямоугольной формы (см., например, Рис. 69).
Попытки же изобразить полигональность кладки, которые предпринимались в испанский период (в том числе и силами перехваленных историками инков) и которые можно видеть на стенах некоторых домов в том же Куско, способны вызвать лишь скептическую улыбку – мелкие грубо оббитые камни с заметными щелями, заполненными все тем же раствором. Сразу и безоговорочно виден ручной труд и примитивные технологии обработки камня…
То, что строители стен с мегалитической полигональной кладкой оставили внешнюю поверхность блоков невыровненной, позволило сохранить еще одну любопытную деталь – явно преднамеренно созданные выступы на некоторых камнях, порой выглядящие как «пупырышки». Эти выступы заставляют ломать голову над вопросом их предназначения уже не одно поколение исследователей, которые выдвигают самые разные версии.
Например, можно встретить гипотезу, что эти выступы рабочие использовали в качестве опор при сборке верхних рядов кладки. А в Куско нам довелось услышать даже весьма экзотическую теорию: дескать, выступы специально оставлялись в таких местах, чтобы в определенное время тень от них образовывала некое «религиозно-значимое» изображение. Авторов этой версии, судя по всему абсолютно не смущало, что выступы есть и на тех стенах, которые всегда остаются в тени…
Но наибольшее распространение получила гораздо более разумная гипотеза, согласно которой выступы предназначались в качестве специальных такелажных приспособлений – то есть таких, которые использовались при перемещении блоков и их установке на место в качестве «зацепов» для подъемных устройств или механизмов.
Я тоже долгое время придерживался именно такелажной версии. Однако в Иране нам довелось увидеть такие же выступы, но уже непосредственно на скальном массиве в каменоломне. В итоге появилось совсем иное объяснение. Выступы – лишь побочный результат процесса добычи камня.
Дело в том, что при работе с крупными блоками становится важным, чтобы камень – под воздействием своего веса – не откололся от основного массива раньше времени. В противном случае он может получиться такого размера и формы, которые не подходят под выбранные параметры, и вся работа пойдет насмарку.
Во избежание подобных неприятностей рабочие в каменоломнях оставляли специальные перемычки между скальным массивом и подготавливаемым блоком. Когда необходимый блок был готов, перемычки перерубались, а их остатки и представляют собой загадочные выступы. Причем в данном случае даже не важно, какая именно технология используется при добыче камня – блок вырубают вручную или отрезают специальным высокотехнологичным инструментом – законы гравитации и прочностные характеристики камня от этого совершенно не зависят. Так что выступы можно обнаружить и на блоках мегалитических сооружений, созданных древней высоко развитой цивилизацией, и на постройках времен Древней Персии с ее довольно простыми ручными технологиями…