Приговор убивающим Россию
Военная реформа
На 2005 год денег на боевую подготовку Правительство Фрадкова выделило лишь 10% от реально требуемого по уставам и наставлениям. Топлива — лишь 25% от минимума, который позволяет всего-навсего поддерживать самые элементарные навыки механиков-водителей, лётчиков и операторов.
Деньги, выделенные на поставки запчастей, составляют лишь 3% (три процента) от требуемого для восстановления штатной техники, обеспечивающей полноценную боевую учёбу частей и соединений.
Поэтому из каждых десяти танков выехать из бокса могут лишь два, а экипажей, способных современным танком грамотно управлять, в штатном полку хватит, разве что, на одну-две роты…
«Приведение потребностей армии в соответствие с экономическими возможностями государства» не прикрывает, не маскирует, наоборот, подчёркивает всю умышленность развала и уничтожения армии.
Даже американский военный атташе не захотел лукавить и честно признал, что «в России идёт не военная реформа, а сокращение армии» («Правда», 7.02.02).
Умышленное и катастрофически опасное для безопасности страны, хотелось бы добавить к словам американского генерала.
Путин с Ивановым продолжают начатое Горбачёвым и Ельциным разрушение обороноспособности страны.
«Работая в центральном аппарате Министерства обороны, Главнокомандующего объединёнными Вооружёнными силами СНГ, я сам лично наблюдал процесс деградации армии.
По моему убеждению, этот процесс был целенаправленным и управляемым. Вооружёнными Силами руководила повязанная круговой порукой генеральская шайка», — заявил в интервью «Московскому комсомольцу» начальник пресс-центра Объединённых войск СНГ Юшков («МК», 17.10.97).
Наверное, только суд имеет право пользоваться приговором с формулировкой «предательство», я — не суд, но каким иным словом можно назвать всё то, что творит власть с обороной страны?
Например, мы вооружены модификацией знаменитой «Сатаны» — СС-18М, которая несёт 10-12 боезарядов и столько ложных целей, что сбивает с толку любую противоракетную систему противника.
Словом, против «Сатаны», как против лома, нет приёма.
Но у нас на вооружении остаются ещё родители СС-18М — просто СС-18, ракеты, у которой всего от 3 до 5 зарядов.
Казалось бы, если уж действительно приспичило, и мы не в состоянии содержать всю имеющуюся ракетную базу, то избавляться надо, в первую очередь, от обветшавших СС-18.
Это же очевидно. Если у тебя автомат Калашникова, не будешь цепляться за «трёхлинейку».
Высшее военное командование России поступает с точностью наоборот.
На «объекте 379» в Ужуре-4 (Солнечном), что в Красноярском крае, демонтируют тяжёлые шахтные ракеты 62-й ракетной дивизии — убирают именно СС-18М, хотя, по заключению самого авторитетного в ядерной политике 4-го ЦНИИ Минобороны, эта дивизия вполне могла нести службу до 2011-го года.
Уничтожают ракеты построенные в 1988-1992 годах, зато, оставляют на вооружении ракетные комплексы ровно на десять лет старше!
Если бы подобное неразумное, вредительское, предательское решение было единичным, то, как говорится, и на старуху бывает проруха, можно было принять за ошибку.
Но решение это — не единично, точно также ликвидировали ракетную дивизию в удмуртском Алейске («объект 378»), и теперь собираются пустить под нож «объект 373» — 59-ю дивизию тяжёлых ракет в челябинских Карталах.
Никого не смущает заключение экспертов Министерства обороны, что оружие этих частей может служить, как минимум, до 2018-2019 годов («Stringer», июль 2002).
Так что, на ошибку тут не спишешь, это уже политика — уничтожать самые мощные и надёжные ракеты России, к тому же, расположенные в глубине нашей территории, а потому, более защищённые от удара высокоточного оружия, и оставлять на боевом дежурстве ракетные системы в европейской части страны, до которых от натовских авиабаз рукой подать…
Сопоставьте это с тем, как «ремонтируют» никуда не годные подводные лодки, а лучшие боеспособные пускают под нож, о чём я писал выше, и какие могут быть сомнения в предательской политике российской власти.
Свидетельствует лётчик морской авиации гвардии полковник Николай Тимофеев:
«Когда натовская авианосная ударная группа, в ходе своих учений, ещё только подходила к нашим берегам, авиация флота уже «пасла» вероятного противника.
В районе учений бессменно бороздили небо разведчики с соседних аэродромов, а наш полк был готов в любую минуту подняться в небо с грузом ракет. Когда незванные гости подходили слишком близко к границам территориальных вод, на облёт цели выходила пара-тройка наших ракетоносцев.
Типовая демонстрация силы заканчивалась стандартно: авианосец со своим эскортом разворачивался и уходил восвояси…
В 89-м году к нам в полк пришёл очередной «бюллетень промышленности». Так назывались различные доработки, которые, время от времени, выполнялись на самолётах. То датчик какой-нибудь поменяют на другой, более совершенный, то ещё что-нибудь подобное…
В этот раз доработка вызвала шок. С самолётов снимали систему дозаправки в воздухе!
Командир полка пытался что-то доказать вышестоящему командованию, напоминал про минимальный остаток топлива при полётах на большие радиусы, что в боевой обстановке смерти подобно, но дивизионное начальство ссылалось на приказ из Москвы.
Вскоре прибыла бригада заводских специалистов и первый самолёт потащили «на бюллетень». Спецы быстро вскрыли нужные отсеки и начали выкидывать из самолёта ставшие ненужными трубопроводы, электрические кабели, воздушные трубки и баллоны.
Толстые трубы отрывали, тонкие — просто отламывали, электрические провода безжалостно резали ножом. В «бюллетене» было сказано не просто демонтировать, а уничтожить систему дозаправки…
Летели на бетон ошмётки уникальной системы, позволявшей нашим машинам находиться в воздухе столько, сколько понадобится… Вскоре все ракетоносцы до единого лишились системы дозаправки».
Гвардейский военный лётчик спрашивает через газету Верховного Главнокомандующего: «Когда Военно-Воздушные Силы получают один-единственный дальний бомбардировщик в пятилетку — это действительно большое событие.
Но, когда по всем каналам телевидения показывают, как вокруг новенького воздушного корабля толпами бегают корреспонденты и телеоператоры, как умильно улыбаются высокие руководители и командиры, лично мне хочется выть.
Что может сделать для обороны такой страны, как Россия, один-единственный новый самолёт?!
В наше время всего за год перевооружали и переучивали на новую технику целые полки, и делалось это в рабочем порядке, без всякой шумихи…
У нас есть вертолёт Ка-50, знаменитая «Чёрная акула». Где вертолётные полки, укомплектованные этим чудом авиационной техники?
Почему истребитель Су-27, эта непревзойдённая боевая машина, продаётся по всему миру, а в строевых частях российских ВВС дорабатывает свой ресурс техника, построенная ещё в Советском Союзе?
Где поразивший весь мир Як-141 — сверхзвуковой (!!!) палубный истребитель вертикального взлёта и посадки?» («Советская Россия», 12.02.04).
В словах полковника — ни грана преувеличения.
Военные аналитики и эксперты говорят то же самое: «Стало традицией показывать Президенту российские боевые самолёты, созданные ещё во времена позднего Брежнева, только с новой начинкой и экспериментальными наворотами, да ещё, с обновлённой камуфлированной раскраской, — модернизированное старьё» («Stringer», сентябрь, 2003).
«Мы воюем и торгуем вооружением, разработанным в 70-80-х годах, пусть даже несколько усовершенствованным. Наши танки всё ещё лихо скачут на полигонах, а самолёты крутят фигуры высшего пилотажа на выставках, однако, поскреби нарисованные на их бортах двуглавые орлы и трёхцветные значки — под ними обнаружишь серп и молот. Научно-техническая благодать, созданная трудами ещё сталинских питомцев»
(М. Калашников «Русская оборонка: вызовы времени», аналитический журнал «Русский предприниматель» № 3, 2003).
Однако, пришла пора войн информационных, аэрокосмических, которые ведутся высокоточным оружием с зачатками искусственного интеллекта.
Не менее важную роль, чем бомбы и снаряды, сегодня играют системы связи, разведки и управления, беспилотные самолёты-наводчики и спутники.
Буквально черед года два, максимум три, по мнению экспертов, Россия рискует скатиться на уровень производителя и экспортёра второсортного военного товара — танков, самолётов, корпусов боевых кораблей.
Чему удивляться, если наши затраты по статье «Национальная оборона» (в прошлом году — 11 миллиардов долларов) на уровне оборонных ассигнований Ирана (9,1 млрд. долларов) и Турции (10,8 млрд. долларов), прямые же расходы на вооружение и военную технику несопоставимы даже с этими странами.
На закупку нового оружия мы тратим 1,72 миллиарда долларов, Иран и Турция — 3-4 миллиарда в год.
Что такое 1,72 миллиарда долларов, если один истребитель стоит не меньше 20 миллионов, а нам для сохранения военно-воздушных сил нужно в год не меньше 50 машин.
За 1995-2003 годы армия не получила ни одного комплекса ПВО, хотя ежегодно на боевое дежурство надо ставить минимум 8-9 комплексов стратегических ракет типа «Тополь-М», каждый из которых, без боеголовки, стоит около 9 миллионов долларов.
В то время, как другие страны переходят на вооружение нового поколения, мы латаем дыры, перелицовываем старое, делаем ставку не на новые виды вооружений, а на модернизацию старых образцов.
По точному выражению экспертов журнала «Русский предприниматель» (№ 3, 2003 г.), к старой телеге пыжимся присобачить колёса «Мерседеса».
«Нельзя делать государственной политикой бесконечную модернизацию старых моделей, поскольку это чревато полной деградацией всей системы обороны», — жёстко и однозначно формулирует Игорь Ашурбейли, генеральный директор ОАО НПО «Алмаз», объединяющего 46 зенитно-ракетных предприятий.
Правительство России подстраивает военно-промышленный комплекс страны не под нужды, интересы национальной обороны, национальной безопасности, а на потребу внешнеэкономической конъюнктуры.
Остатки, осколки, крохи с некогда пиршеского стола оборонной науки и промышленности сегодня работают не в интересах России, а в интересах других государств, что у современного руководства России называется менеджментом, главное — прибыль, нажива любой ценой, национальные интересы не в счёт.
И получается, когда наш потенциальный противник создаёт аэрокосмические ударные формирования, воздушно-орбитальные флотилии, мы продолжаем мыслить категориями противовоздушной обороны, хотя говорить нужно, как минимум, о воздушно-космической обороне, но даже противовоздушный комплекс у нас, как побитый молью, обтрёханный старушечий платок.
Протяжённость радиолокационно контролируемых участков государственной границы в воздушном пространстве РФ снизилась на высоте 10 000 м с 99% до 59%, на высоте 1000 м — с 84% до 23%.
Доля устаревших образцов ВВТ ПВО составляет 65-80%. Исправность истребителей ПВО — 48-49%, ЗРС — 92%, радиолокационного вооружения — около 50%.
Сокращение боевого состава зенитных ракетных дивизионов следует ожидать на 95-98% (со 118 до 6).
При этом, обеспеченность исправным зенитным ракетным вооружением Военно-Воздушных сил составит около 5% (с учётом 6 зенитно-ракетных комплексов С-400).
Такой уровень обеспеченности не позволит создать зенитное ракетное прикрытие важных государственных и военных объектов.
Многие военные обозреватели считают, что у современной российской власти нет стратегии развития Вооружённых Сил.
Они не хотят верить в очевидное, что у высшего руководства страны стратегия есть, только это — стратегия уничтожения армии и флота, проводимая под вывеской военной реформы.
По оценке генерал-полковника Леонида Ивашова, «принята масса абсурдных и весьма затратных решений.
В числе таковых в последние годы — реформа сухопутных войск, составляющих костяк Вооружённых Сил (в настоящее время после напрасного расходования огромных ресурсов, они восстановлены, как вид Вооружённых Сил), уничтожение эффективной системы противовоздушной и противоракетной обороны, ликвидация Главного командования ракетных войск стратегического назначения, разрушение стройной системы подготовки, воспитания и расстановки военных кадров».
Принимается решение о включении в состав ракетных войск стратегического назначения (РВСН) ещё двух родов войск — военно-космических сил (ВКС) и войск ракетно-космической обороны (РКО), и вдруг на середине реорганизации принимается иное, прямо противоположное первому решение: выделить из состава ракетных войск и космические силы, и космическую оборону, и образовать на их базе новый самостоятельный род войск — космический, а сами ракетные войска стратегического назначения реформировать в род войск.
Но, если в обыденной жизни два переезда равны одному пожару, в войсках всё значительно драматичнее, здесь каждая перестройка, как цунами, когда резко снижается и боеспособность, и моральное состояние войск, наступает паралич органов управления, теряются опытные кадры, иногда до половины списочного состава…
В бесконечных «реформах» рушится слаженный, сработанный, отмобилизованный механизм, имя которому — армия. Теряются, рушатся традиции, профессионализм, армейская спайка.
Показательно, что решение сначала об упразднении, потом о создании того же самого принимают одни и те же военачальники, ни один из которых не ответил за снижение обороноспособности войск из-за созданной им чехарды.
Выходит, Верховного Главнокомандующего устраивает такое положение в армии, или к такому состоянию армии он и стремится?
То, как мы лишились своих военных баз, которые подобно статуям Зигфрида по границам Третьего Рейха, определяли наше могущество в мире, есть осмысленное разрушение российской мощи.
Мы расстались даже с легендарной военной базой во вьетнамской бухте Камрань, верой и правдой служившей российским интересам более 20 лет.
Мощный центр радиоперехвата, аэродром с несколькими взлётно-посадочными полосами, современный причал, станция электронного слежения, школа, госпиталь, жилые постройки, отдельный смешанный авиационный полк, в составе которого четыре стратегических бомбардировщика Ту-95, четыре Ту-142, эскадрильи Ту-16 и Миг-25…
Министр обороны Сергей Иванов заявил, что Камрань России больше не по карману и мы оттуда уходим.
Так мы потеряли стратегически важный плацдарм для России, обеспечивавший наше военно-морское присутствие в Индийском океане и в зоне Персидского залива.
За последние годы мы потеряли не только Камрань.
Мы ушли с военно-морской базы в Тартусе (Сирия), потеряв опору в Средиземном море, покинули Свенфуэгос на Кубе в непосредственной близости от американских берегов, закрыли три центра радиоэлектронной разведки в Анголе, две базы в Сомали: военно-воздушную базу в Харгейсе и военно-морскую — в Бербере.
Собственными руками ликвидировали современнейшие разведывательные базы в Эфиопии, в Сирии, в Египте, в Южном Йемене, в Анголе, где советские военные советники появились 30 лет назад, в 1975-м году здесь уже были построены мощные радиолокационные станции в городах Кабинде, Бенгеле и Лобиту, которые вели наблюдение за Атлантическим океаном.
Четыре секретные базы радиоперехвата в Никарагуа тоже вдруг оказались ненужными России…
После ухода из Вьетнама, единственной базой прослушивания для российских спецслужб оставался центр электронного шпионажа в Лурдесе (Куба).
Возможности этого модернизированного в 1997-м году российского электронного центра позволяли перехватывать даже сообщения с американских спутников связи, телекоммуникационных кабелей, контролировать коммуникации центра НАСА во Флориде.
Министр обороны Кубы Рауль Кастро не без оснований заявлял, что 70% развединформации российские спецслужбы получают с помощью Лурдеса… И эту базу мы бросили.
Мощный комплекс радиотехнической разведки «Рамона» в корейском городе Ансане провинции Хванхе позволял нашей разведке контролировать авиацию США в Японии, где, как известно, только на Окинаве расположено 11 американских военных баз.
О том, что наша разведка имеет глаза и уши в Ансане, американцы даже не подозревали. Теперь и эта база не нужна России!..