Спецнужды и спецслужбы

6. Спецслужбы и государственные интересы

Каков бы ни был КПД спецслужбы, но в той части её усилий, которая идёт на какую-то полезную работу, они пытаются защитить и продвигать государственные интересы. По мере умения, коллективного мастерства, способностей разработчиков «закручивать» и вести разнообразные интриги с произвольными наборами участников и обстоятельств.

Как это предположительно может быть — явлено в тысячах и тысячах киносюжетов, детективных романов. Как было в действительности — вечная, глубокая тайна архивов особей государственной важности. Скорее всего, отнюдь не по причинам суперсложных, гениальных организационных и технико-технологических находок. Но по иным основаниям. К примеру, таким:

*        Чтоб, не дай Бог, население недружественных государств не узнало, что целый ряд их именитейших семейств, чьи прославленные отпрыски «вписали яркие страницы в историю человечества», на протяжении многих поколений получали серьёзную финансовую помощь от зарубежных спецслужб в обмен на проведение дружественной государственной политики.

*        Чтоб не стало известно широкой публике, валом ломящейся на всевозможные сериалы об агенте «007» и его «коллегах», что сокрушительные победы разведок приходят из унитазов, анализ образов содержания которых после посещений важными персонажами, позволял правильно рассчитать сроки смены политического режима и его главных столпов.

*        Чтоб не стало известно элитам ведущих держав, что победу в какой-то «горячей» или «холодной» войне удалось одержать отнюдь не благодаря блестящей работе вражеских спецслужб, а случайному, никем не инициированному проскальзыванию на высшую должность страны бессодержательному, пустому лицедею. Который, в большинстве случаев, нескольким дельным предложениям умных «думских дьяков» обязательно предпочтёт собственное — единственное ошибочное соображение.

*        Чтоб политикам не стало известно, что политическое поражение страны в каком-либо вопросе состоялось благодаря неверным расчётам и действиям собственных спецслужб. А также и для того, чтобы те же политики не узнали, что очередная удача свалилась на них вообще без усилий их спецслужб, но только благодаря случайному стечению обстоятельств.

*        Чтоб первые лица государств не смогли установить, что затраты на небольшую победу спецслужб вполне могло хватить на большую победную войну с изрядными обретениями. А также то, что следствием небольшой победы спецслужб станут уже в ближайшее время такие неблагоприятные события, которые сметут от власти нынешнюю правящую партию и всех поставленных её министров во главе с премьером.

*        Чтоб ни общественность, ни господствующий клан не узнали, что руководство спецслужб умышленно не довело до сведения политических руководителей важнейшую оперативную информацию о грозящих неприятностях с целью обрушить правящий режим. Без всяких рисков: ведь важную информацию надлежит проверять и перепроверять. Сколько на это нужно времени — Богу одному ведомо.

Конечно, режим глухой секретности всего, что связано с деятельностью спецслужб, нужен и для защиты важнейших государственных секретов, для сокрытия источников информации спецслужб, убережения ценных агентов влияния. Но в не меньшей мере — для защиты самих спецслужб, проворонивших государственные интересы, пренебрёгших ими во имя сохранения своих корпоративных интересов, во избежание ответственности за просчёты в работе и т.п.

Так что, уже при обеспечении первейшего государственного интереса — убережения государственных секретов, тайн — спецслужбы достаточно успешно оборачивают это в немалой мере и себе на пользу.

Если считать спецслужбы главнейшими институтами государства, то такая постановка дела вполне оправдана. При любой иной трактовке такое положение, скорее всего, следует толковать, как своего рода злоупотребление служебным положением. Которое не только не следует поощрять, но надлежит всячески искоренять. По возможности, естественно, без искоренения или реформирования самих спецслужб.

В числе бесспорной основной составляющей совокупного государственного интереса повсеместно является экономическое благополучие, процветание любого общества. Которое трактуется различными политическими, деловыми, финансовыми группировками, специалистами, чиновными структурами часто, как Господь на душу положит.

При этом получается так, что всякий толкователь полагает, что именно его ведомство решает проблему наилучшим образом. К примеру, ободрали государственные фискалы налогами «сверх плана» средний и мелкий бизнес — укрепили финансы государства.

Получили прибыль вопреки неблагоприятным прогнозам — считают, что общество стало богаче, даже если разорили при этом изрядное число бизнесменов. А то, что эти сверхприбытки переведены в зарубежные банки и работает в иных экономических балаганах, уже не учитывается.

Возросли непомерно траты «элит» на предметы суперроскоши, но сложенные с увеличившимися расходами на потребление бедных слоёв населения дали заметный прирост потребления товаров — политики и правительственные чины громогласно вещают о возросшем уровне благосостояния общества.

Выросли инвестиции в нефтегазовую добывающую промышленность при полном отсутствии финансовых поступлений на реализацию проектов в сфере высоких технологий — опять же под фанфары, оповещают население об инвестиционном буме. Который практически скрывает деградацию экономики.

Военные, наращивая ядерный потенциал войны, оснащаясь всё более дорогой военной техникой, утверждают, что они укрепляют военную мощь страны, демонстрируя её экономическое могущество.

Умалчивая то неафишируемое обстоятельство, что безмерно дорогая гонка вооружений в условиях, когда армия не захватывает новые рынки сырья и сбыта продукции, сродни сжиганию в местах добычи открытым пламенем большой части нефти и газа. Но при этом «процветает» и «оборонная промышленность», военная наука, исследовательские институты и конструкторские бюро (как это было в СССР на фоне прозябающих образования, здравоохранения).

Забота спецслужб об экономическом благополучии государства и общества часто тоже бывает сродни укреплению «оборонного могущества Родины»: чем успешнее зарубежные операции спецслужб по приведению к власти в нужных ареалах «дружественных» политических режимов, тем яростнее и затратнее попытки оппонентов взять реванш, тем дорогостоящей становится даже простое удержание «успехов».

И каждый последующий впечатляющий успех какой-либо из противоборствующих спецслужб — прежде всего только повод для новых ассигнований на всё более дорогие и масштабные «мероприятия» органов госбезопасности по отражению возросшей «опасности».

При этом «экономическое благополучие» населения в виде ли благоустроенного жилья, доброкачественного образования или здравоохранения может долгие десятилетия отдыхать. В обмен на эфемерное чувство уверенности гарантированной защищённости от происков тёмных «вражьих сил» — шпионов, диверсантов, а теперь ещё — и террористов.

При безусловном, реальном укреплении инфраструктуры спецслужб, их численности, экипировке современной техникой. При естественном возрастании численности генералитета спецслужб, его укоренённости и влияния в «элитах» социумов. А раз есть в обществе даже не очень многочисленные, но очень благополучные и состоятельные группы, то есть, кому и настойчиво повторять по всем СМИ о наступлении в государстве эры благоденствия.

Прикормленным же спецслужбам надлежит при этом бдительно следить и своевременно пресекать попытки сказать публично нечто противоположное. В СССР такие «отщепенцы» именовались «антисоветчиками» и преследовались КГБ в уголовном порядке. Так что, спецслужбы, хотя ничего особого и не делают (кроме изрядного облегчения бюджета на свои нужды) для экономического процветания общества, но племя разрушителей навеянных пропагандой иллюзий о всеобщем благоденствии изводят вполне успешно.

Ко всеобщему удовлетворению власть придержащих в любых обществах. Логика здесь присутствует вполне: если мне хорошо, значит надо чтобы никто ничего в этой хорошести не менял. Так и пребудет.

А вот вычленить и защитить от всевозможных злобных оппонентов истинно полезных экономике общества политиков, государственных деятелей, учёных, успешных бизнесменов — задача не для спецслужб: личных и корпоративных дивидендов никаких, хлопот куча, шансы успешно справиться с задачей невелики. Если, конечно, кто-то из действительно выдающихся людей не находится под опёкой первых чинов государства.

Посему генерация лиц, особо полезных экономике государства, спецслужбами практически никак не защищена и всё, что происходит трагического с ними, списывается на хулиганов, случайное стечение обстоятельств. Точно так же дело обстоит и со всеми прочими категориями наиболее продуктивных для общества лиц. Несмотря на очевидное истинное богатство любого общества — образованные, одарённые люди, устремлённые служить делу, обществу, отечеству и цивилизации в целом.

Но для спецслужб такая постановка — пустой звук. Такой подход — ещё и опасен: исходя из интересов общества и государства спецслужбам надлежит убирать из структур власти, правоохранения и финансов многих уродов, которых по статусу (а не по пользе) приходится охранять. А это уже совершенно иная, потусторонняя для спецслужб мотивация.

Отдельные эпизоды реализации такого подхода могут вполне трактоваться, как должностное преступление с соответствующими последствиями для подвижников новой модели поведения спецслужб. Преобладающий в спецслужбах, как и во всех прочих корпорациях, карьерный люд никогда не стремится служить общей пользе, а только тем персоналиям, кто в состоянии впечатляюще поощрить за усердие. Даже если эти особи сугубо вредны государству и обществу.

А если буде кто-то из общественно полезных людей станет на пути тех, кого опекают сотрудники спецслужб, то будет смят «органами» без всякой оглядки на его объективную полезность государству. Ещё хуже в этом отношении обстоит дело с органами внутренних дел, прокуратурой: правоохранительная машина не хуже камнедробилки бездумно перемалывает всякого, кто попал на её конвейер и не в состоянии откупиться или защититься связями.

Качество управления государством и обществом самым непосредственным образом зависит от наличия высоких личностных (деловых, мировоззренческих, нравственно-духовных) характеристик у большинства людей, наполняющих структуры власти и управления государства.

Формально в современных обществах в основе селектирования управленческих кадров в госструктуры лежат выборные процедуры, реализуемые с участием политических партий и общественных организаций. В СССР это дело было сосредоточено в руках одной — правящей — политической партии КПСС. Во многих западных странах традиционно кадровая политика государства находится неформально, но вполне устойчиво и надёжно в руках масонов — одной из основных форм скрытого структурирования традиционных элит.

Казалось бы именно здесь и должно быть одно из главных направлений деятельности спецслужб по защите государственных интересов. Именно так оно и декларируется. Но получается на практике нечто совсем другое. И только оно. Бесспорно открытых врагов страны, да и некоторых замаскированных супостатов спецслужбы по их делишкам углядят и остановят перед шлагбаумом на въезде в зону власти.

Но, в основном то, что делают спецслужбы, «фильтруя» на разный манер кадровые потоки державы, приводит, в лучшем случае, к кадровой стагнации, а обычно — к стабильному неуклонному (хотя и не стремительному) снижению качества кадрового состава в структурах власти.

Прежде всего, тем, что привычно истово, беспрерывно, где только возможно проталкивают, пропихивают на любые хоть сколь-нибудь денежные, значимые должности свою многочисленную родню, друзей, знакомых, нисколько не сообразуясь с соответствием их хотя бы некоторых деловых качеств стандартным должностным требованиям по профессиональной подготовке, организационным способностям.

Единственное, что безусловно в такой ситуации наличествует положительного — среди этой категории «опоры и надёжи» общества низок процент алкоголиков, наркоманов, состоявшихся уголовников. А вот уровень предрасположенности к коррумпированию, пожалуй, самый высокий — блатной народ ломится к жизненному успеху в любом месте, любой ценой с удесятерённой энергией.

Вообще-то любая кадровая политика в любом социуме — совершенно не похожа на какую-то стройную, концептуально содержательную деятельность по разумному, последовательному отбору наиболее одарённых, способных, наилучше образованных для исполнения определённых властно-распорядительных, координирующих функций. Даже в тех обществах, где этой работой занимались наиболее организованно, системно, как это практиковал партийный аппарат КПСС в СССР.

Как правило, подбор кадров более-менее объективно, толково, даже в чём-то научно организован в любых структурах только при первичном наборе на низшие уровни социальных иерархий. Когда формируется «первичный» кадровый массив, из которого потом будут «выдвигать» наиболее приемлемых на более высокие «руководящие уровни».