Уолл-стрит и большевистская революция

Рубрика: Книги

Германия и США борются за бизнес в России

Уолл-стрит приходит на помощь профессору Ломоносову.

Создана база для коммерческой эксплуатации России.

Германия и США борются за бизнес в России.

Макс Мэй из «Гаранти Траст» становится директором Роскомбанка.

В 1918 году такая помощь только что появившемуся большевистскому режиму была оправданной ради победы над Германией и недопущения ее к эксплуатации России.

Этот аргумент использовали У.Б. Томпсон и Раймонд Робинс, направляя в 1918 году группы большевистских революционеров и пропагандистов в Германию.

Этот аргумент также использовал Томпсон и в 1917 году, совещаясь с премьер-министром Ллойд Джорджем об оказании британской поддержки зарождавшемуся большевистскому режиму.

В июне 1918 года посол Фрэнсис и его сотрудники вернулись из России и настоятельно рекомендовали президенту Вильсону «признать Советское правительство России и помочь ему» [245].

Об этих отчетах персонала посольства Государственному департаменту произошла утечка информации в прессу, которая широко их освещала, заявляя, прежде всего, что задержка с признанием Советского Союза пойдет на пользу Германии «и поможет германским планам укрепить реакцию и контрреволюцию» [246].

В поддержку такого предложения приводились преувеличенные статистические данные, например, что советское правительство представляет 90 % русских людей, «а другие 10 % — это бывшие собственники и правящий класс... Естественно, они недовольны» [247].

Цитировался бывший американский государственный служащий, который сказал: «Если мы ничего не сделаем, то есть, если мы позволим делам идти своим чередом, то мы поможем ослабить российское правительство. А это будет на руку Германии» [248].

Итак, было рекомендовано, что большую помощь сможет оказать «комиссия, оснащенная кредитом и хорошими деловыми советами».

А тем временем экономическая ситуация в России стала критической, и перед коммунистической партией с ее плановиками встала неизбежность объятий с капитализмом. Ленин выкристаллизовал свою уверенность в этом перед Х Съездом Российской коммунистической партии в следующих словах:

«Удержать же пролетарскую власть в стране, неслыханно разоренной, с гигантским преобладанием крестьянства, так же разоренного, без помощи капитала, — за которую, конечно, он сдерет сотенные проценты, — нельзя. Это надо понять. И поэтому — либо этот тип экономических отношений, либо ничего» [249].

Затем Лев Троцкий якобы сказал: «Что нам здесь нужно, так это организатор наподобие Бернарда M. Баруха» [250]. [251]

Осознание Советами приближающегося краха экономики вело к тому, что американский и германский бизнес был привлечен возможностью эксплуатации русского рынка посредством продажи необходимых товаров; немцы, фактически, начали это еще в 1918 году.

Первые сделки, заключенные Советским бюро в Нью-Йорке, показывают, что предшествовавшая американская финансовая и моральная поддержка большевиков была оплачена в форме контрактов.

Крупнейший заказ в 1919-1920 годах получили чикагские изготовители мясных консервов «Моррис & Ко.» — на 50 миллионов фунтов пищевых продуктов стоимостью около 10 миллионов долларов. Семья Моррисов была родственниками семьи Свифтов.

Хелен Свифт, позже связанная с центром «Единство» имени Авраама Линкольна, была замужем за Эдвардом Моррисом (из фирмы по производству мясных консервов) и, кроме того, была сестрой Харольда X. Свифта, «майора» в миссии Красного Креста в России в 1917 году под руководством Томпсона.

Людвиг Мартене был ранее вице-президентом компании «Вайнберг & Познер», расположенной по адресу: Нью-Йорк, Бродвей 120, и эта фирма получила заказ на 3 миллиона долларов.

Контракты, заключённые в 1919 году Советским бюро с американскими фирмами

Дата контракта	Фирма	Проданные товары	Стоимость в $
7.07.19	Милуоки Шейпер *	Машины	45.071
30.07.19	Кемпсмит Мфг. *	Машины	97.470
10.05.19	Ф.Майер Бут & Шу *	Обувь	1.201.250
08.19	Стил соул ту & Ко *	Обувь	58.750
23.07.19	Элин Берлоу, Н-Й	Обувь	3.000.000
24.07.19	Фишманн & Ко	Одежда	3.000.000
29.09.19	Вайнберг & Познер	Машины	3.000.000
27.10.19	Лехай-Машин Ко.	Типографские станки	4.500.000
22.10.20	Моррис & Ко., Чикаго	50 млн. фунт. пищевых продуктов	10.000.000

Источник: Сенат США, «Русская пропаганда», слушания в подкомитете Комитета по внешним связям, 66-й Конгр., 2-я сесс., 1920 г., с. 71.

Советское золото и американские банки

Золото было практически единственным средством, которым Советский Союз мог оплачивать свои иностранные закупки, и международные банки очень хотели облегчить Советам его отправку.

Русский экспорт золота, главным образом в виде золотых монет царской чеканки, начался в начале 1920 года в Норвегию и Швецию. Оттуда золото переправлялось в Голландию и Германию для передачи по назначению в другие страны, включая США.

В августе 1920 года партия русских золотых монет была получена банком «Ден Норске Хандельсбанк» в Норвегии в качестве обеспечения платежей за продажу в интересах советского правительства 3000 тонн угля фирмой «Нильс Йуул & Компани» в США.

Эти монеты были переданы в «Норгес Банк» для хранения. Монеты проверили, взвесили и установили, что они были отчеканены до начала войны 1914 года и, поэтому, являлись подлинными русскими монетами царской чеканки [252].

Вскоре после этого начального эпизода компания «Роберт Доллар» из Сан-Франциско получила на свой стокгольмский счет золотые слитки, оцениваемые в 39 млн. шведских крон; золото имело штамп старого царского правительства России.

Агент компании «Доллар» в Стокгольме обратился к фирме «Америкэн Экспресс» с просьбой переправить золото в США. «Америкэн Экспресс» отказалась это сделать. Необходимо заметить, что Роберт Доллар был директором «Америкэн Интернэшнл Корпорейшн»; таким образом, АИК была связана с первой попыткой ввоза золота в Америку [253].

В то же самое время сообщалось, что из Ревеля [Таллина] в Балтийское море вышли три корабля с советским золотом, предназначенным для США. Пароход «Гаутод» вез 216 ящиков золота под наблюдением профессора Ломоносова, возвращавшегося в США.

Еще 216 ящиков золота под наблюдением трех российских агентов вез пароход «Карл Лайн». На пароход «Рухелева» погрузили 108 ящиков. в каждом ящике было три пуда золота, оценивающегося в 60 тысяч золотых рублей за пуд.

После этого еще одна партия золота была отправлена на пароходе «Вилинг Моулд».

Фирма «Кун, Леб & Ко», явно действовавшая в интересах компании «Гаранта Траст», запросила официальную позицию Государственного департамента в отношении получения советского золота.

Департамент в своем ответе выразил озабоченность, так как если отказать в приеме, то «золото, вероятно, попадет в руки Военного департамента, вызвав этим прямую ответственность правительства и усложнение ситуации» [254].

Этот же ответ, подготовленный Мерле Смитом после совещания с Келли и Гилбертом, констатировал, что, если владелец не знает точно о неполном праве владения собственностью [255], то невозможно отказать в ее приеме.

Предполагалось, что США попросят переплавить золото в пробирной палате, и поэтому решено было телеграфировать фирме «Кун, Леб & Ко.», что на ввоз советского золота в США никаких ограничений налагаться не будет.

Золото поступило в нью-йоркскую пробирную палату и было депонировано не фирмой «Кун, Леб & Ко», а нью-йоркской компанией «Гаранта Траст». Последняя затем направила запрос в Федеральное резервное управление, которое, в свою очередь, направило в Министерство финансов США запрос о приеме и платежах.

Суперинтендант нью-йоркской пробирной палаты информировал Министерство финансов, что золото почти на 7 млн. долларов не имеет идентифицирующих клейм, и что «депонированные слитки уже были переплавлены в слитки монетного двора США».

Министерство финансов предложило Федеральному резервному управлению определить, действовала ли компания «Гаранта Траст» «при представлении золота от своего имени или от имени другого лица» и, в частности, «имела ли место какая-либо передача кредита или сделка с валютой в результате ввоза или депонирования золота» [256].

10 ноября 1920 года вице-президент «Гаранта Траст» А. Бретон написал в Министерство финансов заместителю министра Гилберту, пожаловавшись, что его компания не получила от пробирной палаты обычного в таких случаях немедленного аванса за депонирование «желтого металла, оставленного для перевода в валюту».

В письме было заявлено, что «Гаранта Траст» получила удовлетворительные гарантии того, что слитки являются продуктом переплавки французских и бельгийских монет, хотя она купила металл в Голландии. В письме содержалась просьба к Министерству финансов ускорить платежи за золото.

В ответ Министерство финансов возразило, что оно «не покупает золота, предложенного монетному двору или пробирной палате США, если известно или есть подозрение, что оно советского происхождения», а ввиду имеющихся сведений о продажах Советами золота в Голландию, представленное компанией «Гаранта Траст» золото считается «сомнительным, учитывая подозрение в его советском происхождении».

Компании «Гаранта Траст» предлагалось забрать золото из пробирной палаты в любое время, когда она пожелает, или «представить такие дополнительные доказательства Министерству финансов, Федеральному резервному банку Нью-Йорка или Государственному департаменту, каковые могут потребоваться, чтобы очистить это золото от подозрений в его советском происхождении» [257].

В архивах нет записи об окончательной развязке дела, но можно предположить, что компании «Гаранта Траст» было заплачено за эту партию желтого металла.

Этот золотой депозит явно предназначался для осуществления финансового соглашения середины 1920 года между «Гаранта Траст» и советским правительством, по которому компания стала советским агентом в США (см. эпиграф к этой главе).

Позже было установлено, что советское золото шло также и на шведский монетный двор, который «переплавляет русское золото, проводит его количественный анализ и ставит шведское пробирное клеймо по просьбе шведских банкиров или других шведских подданных, являющихся владельцами этого золота» [258].

И в то же самое время Олоф Ашберг, глава «Свенска Экономи А/Б» (советский посредник и филиал «Гаранта Траст»), предлагал «неограниченное количество русского золота» через шведские банки [259].

Итак, мы можем отметить связь «Америкэн Интернэшнл Корпорейшн», влиятельного профессора Ломоносова, «Гаранта Траст» и Олофа Ашберга (которого мы описали ранее) с первыми попытками ввезти советское золото в США.

Макс Мэй из «Гаранти Траст» становится директором Роскомбанка

Интерес «Гаранти Траст» к Советской России возобновился в 1920 году, что видно из письма от Генри К. Эмери, заместителя управляющего иностранным отделом «Гаранта Траст», Де Витту К. Пулу из Государственного департамента.

Письмо написано 21 января 1920 года, всего за несколько недель до того, как Аллен Уолкер, начальник иностранного отдела компании, начал активно заниматься созданием яро антисоветской организации «Объединенные американцы» (см. далее в главе 10).

Эмери задавал многочисленные вопросы о юридической основе советского правительства и банковского дела в России и спрашивал, действительно ли советское правительство является в России правительством «де-факто» [260].

«Красные планируют восстание до 1922 года» [в США], заявляли «Объединенные американцы» в 1920 году, но «Гаранта Траст» начала переговоры с этими красными и действовала как советский агент в США в середине 1920-х годов.

В январе 1922 года министр торговли Герберт Гувер выступил в Государственном департаменте в интересах «Гаранта Траст», которая разработала схему создания валютных отношений с «Новым Государственным банком в Москве».

Эта схема, писал Герберт Гувер, «не встретит препятствий, если будет сделана оговорка, что все деньги, поступающие в их владение, должны использоваться для закупок гражданских товаров в США».

И утверждая, что такие отношения выглядят как соответствующие общей политике, Гувер добавил: «Может быть, выгоднее организовать эти сделки таким образом, чтобы мы имели представление обо всем процессе в целом вместо разрозненных операций» [261].

Конечно, такие «разрозненные операции» соответствуют операциям на свободном рынке, но этот подход Герберт Гувер отклонил, предпочитая направлять валюту через определенные и контролируемые источники в Нью-Йорке.

Государственный секретарь Чарльз Э. Хьюз выразил неудовлетворение схемой Гувера и «Гаранта Траст», которая, по его мнению, может рассматриваться как признание «де-факто» Советов, а полученные иностранные кредиты могут использоваться в ущерб США [262].

Государственный департамент направил «Гаранта Траст» ни к чему не обязывающий ответ.

Однако, «Гаранта Траст» пошла дальше (при поддержке Герберта Гувера) [263]и участвовала в создании первого советского международного банка, а Макс Мэй из «Гаранта Траст» стал начальником иностранного отдела этого нового Роскомбанка [264].

[245] Ibid., M 316-18-1306.

[246] Ibid.

[247] Ibid.

[248] Ibid.

[249] В.И. Ленин. Доклад Х Съезду Российской коммунистической партии (большевиков), 15 марта 1921 г. [Перед цитированным отрывком Ленин аргументировал свое предложение так: «Пока революции нет в других странах, мы должны были бы вылезать десятилетиями, и тут не жалко сотнями миллионов, а то миллиардами поступиться из наших необъятных богатств, из наших богатых источников сырья, лишь бы получить помощь крупного передового капитализма. Мы потом с лихвой себе вернем. Удержать же...» — и далее по тексту. Цитата приведена по: Ленин В.И. Поли. собр. соч., 5-е изд., т. 43, с. 68. — Прим. ред. «РИ».]

[250] William Reswick. I Dreamt Revolution (Chicago: Henry Regnery, 1952), p. 78.

[251] Барух, Бернард (1870-1965) — крупный финансист; в 1916 г. президент Вильсон назначил его «председателем Комитета военной промышленности,... уполномоченным провести мобилизацию американского военного хозяйства», т.е. распределять госзаказы и прибыли от них. «После 1-й мировой войны работал в Высшем экономическом совете Версальской конференции и был личным экономическим советником президента Вильсона. С тех пор все президенты США пользовались услугами Баруха как советника... Себя он считал прежде всего американцем, и лишь затем евреем» (Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим. 1976. Т. 1, с. 301). — Прим. ред. «РИ».

* Позже контракты заключались через компанию «Боброфф Форин Трейд энд Инжиниринг», Милуоки.

[252] U.S. State Dept. Decimal File, 861.51/815.

[253] Ibid., 861.51/836.

[254] Ibid., 861.51/837, October 4, 1920.

[255] Видимо, это следует понимать в том смысле, что непризнание большевистской власти Соединенными Штатами означало ее незаконность и, следовательно, незаконность владения ею всем захваченным в России имуществом, ранее имевшим законных собственников — российские и иностранные, государственные, общественные и частные организации, отдельные лица, а также Церковь. Допуская возможность «незнания»(!) американскими фирмами этого обстоятельства, т. е. разрешая им ввоз в США золота, незаконно отнятого большевиками у прежних собственников. Госдепартамент США вместе с названными фирмами соучаствовал в сбыте награбленного, что карается уголовным законодательством всех стран; см. также послесловие издателя. — Прим. ред. «РИ».

[256] Ibid., 861.51/837, October 24, 1920.

[257] Ibid., 861.51/853, November 11, 1920.

[258] Ibid., 316-119, 1132.

[259] Ibid., 316-119-785. Это сообщение содержит больше данных о трансфертах российского золота через другие страны и посредников См. также 316-119-846.

[260] Ibid., 861.516/86.

[261] Ibid., 861.516/111.

[262] Ibid.

[263] Ibid., 861.516/176.

[264] См. выше.